— Может быть, или построим только для себя что-то новое, — пожимаю плечами, улыбаясь ему.

— Не буду вас задерживать. До скорого, — Эл кивает Николасу, а затем бросает на меня какой-то странный взгляд. Мутный взгляд, покрытый пеленой боли и отчаяния. Мне становится жаль Эла. Но я прощаюсь с ним и с этим местом навсегда.

— Мишель? — Ник вопросительно изгибает бровь.

— Хм… я сказала ему всё, что чувствовала. Я простила себя за то, что стала причиной твоей боли, Николас. Я простила себя за то, что многого не успела сказать отцу. Я простила себя за то, что пыталась жить проще, перекладывая ответственность на плечи Эла. Я отпускаю и Эла, и этот клуб, и прошлое. Но я не отпускаю тебя, а ему посоветовала не быть трусом, потому что в большинстве случаев наши ошибки — это именно страх чувствовать. Надеюсь, что я поступила верно. Я не оскорбила его, если ты об этом думаешь, — произношу я.

— Я знаю, крошка. Значит, мы можем ехать домой? — Он наклоняется ко мне и целует в губы.

— Да, сто раз да, и я хочу воплотить вчерашний план в жизнь. Ты. Я. Стена возле лифта, — шепчу я.

— Тогда давай сбежим из этого места поскорее или же… — Ник задумчиво отпускает меня и оборачивается. Озадаченно жду, что он скажет дальше, но он резко подхватывает меня под колени, отчего я издаю писк.

— Николас! — Смеясь, ударяю его по спине.

— Молчать, Мишель! Это похищение, — он шлёпает меня по ягодице, вызывая ещё более громкий смех.

Я вишу у него на плече, когда мы выходим в основной зал и попадаем под пристальное внимание и полное удивление. Николас как ни в чём не бывало кивает знакомым и быстрым шагом выходит.

— А теперь держись, — ещё один шлепок, и я хватаюсь за его пиджак. Ник, действительно, бежит вон из клуба под мой хохот.

Мы вошли в это место и познакомились с ним поодиночке. А сейчас уходим вместе и даже не уходим, мы врываемся в новый мир, который так долго нас ждал.

— Возьми парочку выходных на этой неделе, хорошо? И сегодня я заберу тебя после работы в шесть, верно? — Нажимая на кнопку лифта, спрашивает Ник.

— Да, я заканчиваю в шесть. Надо посмотреть расписание и закрыть два дня, но это только на следующей неделе, Николас. На этой у меня всё забито, — признаюсь я.

— И как с тобой что-то планировать, крошка, когда ты постоянно работаешь? Неужели, мне придётся самому выкупить у тебя пару дней, чтобы ты была только в моём распоряжении?

— Ты не сделаешь этого, — улыбаясь, говорю я, и мы входим в лифт.

Ник насмешливо изгибает бровь и хмыкает.

— Николас, это же безумие покупать фотосессии! — Смеюсь я.

— А не безумие пахать без отдыха, Мишель? Ты утром ничего не ела, — замечает он.

— К тому же ты обещала мне освободить вечернее время, — добавляет Ник.

— У кого-то слишком много этого времени. У тебя нет никаких переговоров или совещаний?

— Есть, но я нашёл способ отдать тебе себя, а вот ты этого не делаешь, — укоряет он.

— Не отдаю? Я отдала тебе себя один раз возле стены лифта, а второй утром. И это называется не отдаю? — Напоминаю ему.

— Нет, мне мало, — он нагло пожимает плечами, отчего я закатываю глаза.

— Ты слишком требователен, — указав на него пальцем, прохожу мимо на парковку.

— Я всегда был таким. Не забывай, — Ник успевает шлёпнуть меня по ягодице, отчего камера чуть не падает на пол.

Возмущённо оборачиваюсь к нему, а он смеётся, довольный своей выходкой.

— У меня задница до сих пор болит, к слову.

— Вот и отлично, — очередной шлепок, и в ответ я пихаю Николаса в плечо. Обхватывая меня за талию, он притягивает к себе, а я обиженно ещё раз ударяю его по плечу.

— Уже больно, — бубню я.

— Обожаю тебя шлёпать, вряд ли я с этой привычкой расстанусь. Меня так и манит твоя задница, крошка, — Ник потирается носом о мою щёку.

— Я опоздаю, — улыбаясь, от наслаждения прикрываю глаза, когда он медленно целует мою скулу, подбираясь к губам.

— Я тоже, — бормочет он, а его ладони забираются под короткое платье свободного покроя, сжимая до сих пор горящие ягодицы.

— Ник…

— Но надо на работу, — он резко убирает руки и отходит от меня.

— Сама захотела, а я предлагал тебе дать мне больше времени на удовольствие.

Закатываю глаза и недовольно смотрю на него.

— Ты наглеешь с каждым днём всё больше. Я же сказала, что возьму выходные. Ты меня будешь наказывать таким образом постоянно? — Цокаю я, направляясь к личному парковочному месту, где стоит моя машина.

— Точно, да, — кивает Ник.

— Это нечестно. Я же работаю, а не развлекаюсь.

— Ты лишаешь меня развлечений, крошка, поэтому заслужила. До вечера, — Николас чмокает меня в губы и открывает дверь машины.

— До вечера.

Кладу все вещи на соседнее сиденье и завожу мотор. Автомобили Ника стоят напротив, в одном из них уже ожидает Майкл. Мигаю фарами и выезжаю, направляясь на работу.

Я настолько счастлива, что сама себе завидую. Мне стало легче. На самом деле, после вчерашнего вечера, я ощущаю такую облегчённость в груди и желание двигаться вперёд. У меня пока нет чёткого плана, как мы будем жить дальше, но с Николасом Холдом я никогда не скучала, а порой даже была не против передышки.

Звоню Амалии, но она не берёт трубку. Звоню Саре, тоже игнорирующей мой звонок. Пишу обеим сообщение с вопросами о том, как у них дела, и держится ли до сих пор Ами. Мой рабочий день начинается с милой и уютной семейной фотосессии к празднованию первого годика ребёнка семейной пары. Я впервые работаю с детьми, и они кажутся… не такими милыми, какими должны быть. С ребёнком постоянно что-то случается. То он кривится, то плачет, то ничего не хочет, то обкакался. Наблюдая за тем, как мамочка носится с сыном, я понимаю, что сама не готова для подобного. Я не нагулялась с Ником, да и дети… нет, они ни ему, ни мне не нужны. Наверное, я из тех людей, который выберут жизнь без них. Дети. Но всё же, глядя на то, как малыш улыбается, довольно жуя яблоко, меня поражает тот факт, что я, наверное, задумалась бы о них лет через пять-семь. А вот Николас явно будет против.

Я не буду об этом думать. Подобные мысли утопичны сейчас и заставят меня сожалеть о чём-то, вновь обвиняя в чём-то и себя, и Ника. Впереди вся жизнь, так что изводить себя раньше времени, вообще, нет смысла.

День выдаётся настолько безумным, начиная с испачканного ребёнком платья и его соком, который он вылил на меня, заканчивая нервным плачем модели, которая не видит себя красивой на фотографиях. Меня злит тот факт, что мне приходится задерживаться и объяснять девушке то, что мы часто не видим собственной красоты и ищем в себе минусы, которых нет. Около сорока минут личного времени я трачу на то, чтобы мне всё же заплатили за работу, и клиент ушёл довольным. Это выматывает. Фотограф — это не только человек, который щёлкает камерой, но ещё и психолог. А мне сейчас он и самой, вероятно, нужен.